Кирюха's Жорнал

Так вот. Про Мельбурн.

Вообще в Австралии есть два главных города. Первый - это Сидней. А второй - это не столица Канберра (Канберра - это вообще как райцентр). Второй по главности город в Австралии - это Мельбурн.

И между Мельбурном и Сиднеем есть своего рода противостояние. Сиднейские косо смотрят на мельбурнских, что те со своим эстетством совсем границ не чуют. А мельбурнские в ответ кивают на сиднейских, что те со своим мещанством могли бы и помолчать. Короче, ситуация абсолютно идентичная отношениям между Питером и Москвой в России.

Мельбурн - определенно культурная столица Австралии. В Мельбурне все очень культурно. Культуры в нем хоть отбавляй. А где есть культура, там есть и субкультура. Так вот по уровню развития субкультутры Мельбурн вполне можно сопоставить с Лондоном, например, или Сан-Франциско.



Короче, здесь будет про стрит-арт. Много-много фотокарт.




( Collapse )

Хотелось бы, конечно, сайт обновить. Но как-то совсем некогда.

А еще Яндекс-метрика говорит, что только 6% посетителей жмут на красную звездочку. Самые пытливые.

Мельбурн великолепен, красив и невероятен. Он потрясающий, удивительный, замечательный, уютный и удобный. И еще много-много какой.




Он как Европа, только просторней.



( Collapse )

Я сейчас соберусь и напишу тут про Мельбурн.

А тем временем художество «Поцелуй» вот уже пару месяцев как прибыло в город Ноксвиль, штат Теннесси, США и висит на стене в обычной американской квартире.



Sex sells.
Покупайте невысокое искусство - www.suchakitsch.com.

Вообще, неделю назад я должен был улететь в Сидней. Но неожиданно планы поменялись, и я не улетел.
Я в москве. По крайней мере до марта.

Обзор литпрома:

Антон Павлович Чехов, «Палата №6». Свои рассказы Чехов писал сто с лишним лет назад, а читаешь как будто про сегодняшний день. Обожаю Чехова.

Генри Форд, «Моя жизнь и мое дело». Человек, у которого были такие принципы, не мог не стать великим. А он и стал. В начале книги Форд дает характеристику коммунистическому строю и послереволюционной России. Так вот, уже в 20-х годах XX века Форд нихера в коммунизм не верил и предположил, что ничего хорошего в конечном итоге из этого не выйдет. Так и не вышло. Примечателен тот факт, что книга Форда была издана в 30-х годах в Советском союзе, но главу с критикой режима, естественно, деликатно отредактировали, то есть выкинули нахер.

Борис Казанский, «Приключения слов». Прикольная книжка про этимологию некоторых слов. Правда местами автор запутывает читателя так, что в итоге нихера не понятно откуда и куда что пришло. А местами очень даже занятно и интересно.

Dale Carnegie, "How to win friends and influence people" (Дэйл Карнеги, «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей»). Если бы все на земле прочитали эту книжку, мир бы стал добрым и пушистым, а в душе у каждого бы цвели тюльпаны. Но так никогда не произойдет. Зато те, кто эту книгу прочитает, будут явно опасны для тех, кто этого не сделает. Особенно «угрожающими» будут представители слабого пола, познавшие тонкости межличностного общения.

Роберт Чалдини, «Психология влияния». Невероятно интересно и понятно о том, как влиять, убеждать и воздействовать и о том, как этому противостоять.

Роб Янг, «Сила личности. Как влиять на людей и события». Менее убедительная и внятная книга, чем предыдущие две. Хотя тоже ниче так.

Стивен Р. Кови, «7 навыков высокоэффективных людей». А вот эта ниче, очень даже полезно. Но менее доходчиво, чем предыдущие три. Тут надо думать, когда читаешь.

Вообще, можно подумать, что я вдруг увлекся психологией и страсть как хочу повелевать людьми. Да, это так. Просто я читаю все, что попадается под руку. А пока был в Красноярске попадалось такое. Ну я и читал.

Леонид Проненко, «Каллиграфия для всех». Эту книгу Ленка перла мне в подарок из Москвы в Новую Зеландию, чем невероятно меня обрадовала и растрогала. Спасибо тебе, Лен. Вот правда. Невероятно красивая книга про невероятно красивое искусство писать.

На этом литературный кружок прощается. До новых встреч.

По теории вероятности, если вкручивать шуруп в стену высотой два метра сорок сантиметров и длиной в четыре метра в произвольном месте, то шанс попадания в проводку равен площади сечения шурупа, поделенной на площадь поверхности провода, проложенного в стене, плюс площадь поверхности все того же провода, поделенной на площадь стены. То есть невероятно, ничтожно мал.

Если не знать, что на улице минус тридцать четыре градуса наверняка, то может показаться, что там всего минус тридцать. Минус тридцать - это такой психологический рубеж, за которым детали уже перестают иметь значение. Ведь по сути, не так важно - минус тридцать четыре или минус тридцать шесть. Ты просто знаешь, что все, там пиздец.

При минус двадцати девяти ты еще спокоен перед выходом на улицу и даже можешь себе позволить несколько небрежно повязать шарф, не в три слоя, а в два. Но, если тебе говорят, что вокруг стало минус тридцать, то немедленно хочется затянуть шарф покрепче, чтобы его хватило еще на один оборот. Когда в такую погоду выходишь на улицу из помещения, то холод сначала чувствуешь обонянием, хотя он, вообще-то никак не пахнет. Просто, когда носом втягиваешь холодный воздух, такое ощущение, что тебе вставляют туда палочки и пытаются выковырять ими мозг.

Мама очень рада моему приезду. Теперь ей есть с кем переставлять полочки, вкручивать шурупчики, красить потолки и стены и менять лампочки. Моя мама - очень тонкий психолог. Она говорит: "Сынок, давай переставим эту полку?" Я говорю: "Ну хорошо, давай". "Почему бы собственно и нет? - спрашиваю я уже себя. - Трудно мне что ли, если мама попросила?"

Мы переставляем полку, и оказывается, что стена, которая находилась за ней, уже потемнела от времени и ее нужно красить. Ну ладно, подумаешь - покрасить стену. Трудно мне что ли? Мы красим стену, и оказывается, что она теперь отличается по цвету от всех остальных стен и их тоже нужно красить. Стиснув зубы, мы красим все стены, и теперь уже на всем этом фоне невыгодно проявляет себя потолок.

Я прихожу в магазин и спрашиваю краску для потолка. Обычную белую краску. Для потолка. Казалось бы, что может быть проще? Мне показывают стену из банок краски и говорят: "Вот, это у нас для потолка". Я спрашиваю: "А в чем разница?" И тут мне начинают срать в мозг: "Вот эта супербелая, а вот эта белоснежная. Вот тут глянцевая, а тут матовая. Вот эта немножко белит, а тут универсальная". А я не понимаю, в чем разница между белоснежным и супербелым. Мне просто надо, чтобы потолок, блять, был белым. Казалось бы, что может быть проще?

Если бы мама сказала мне сразу: "Сынок давай переставим полку, покрасим все стены, потом потолок, вставим все лампочки, где не светит, выровняем все неровности где неровно, и вкрутим все шурупчики, где не вкручено?", я бы сказал: "Мама, опомнитесь, прошу", сослался бы на небывалую занятость и не появлялся бы дома, а потом бы просто уехал. А так я переставляю полки, крашу стены, ретуширую потолки, вкручиваю, ввинчиваю, прибиваю и выравниваю. Моя мама - очень тонкий психолог.

Так вот. Мы переставляем полку на новое место, и я прикручиваю ее к стене. Если вкручивать шуруп в стену в произвольном месте, то шанс попадания в проводку невероятно, ничтожно мал. Но я предпочитаю думать так: когда вкручиваешь шуруп в стену, то вероятность попадания в проводку определяется так - ты в нее либо попадешь, либо нет. Потому что признавать, что я - настолько невезучий мудак, и из миллиона вариантов, куда вкрутить этот сраный шуруп, я выбрал именно тот единственный, при котором я отключу свет во всей квартире и мы будем долбить стену, чтобы менять провода, я отказываюсь.

Любич.


Рисовать в самолете довольно неудобно. Но, когда летишь сутки, можно и потерпеть, чтобы не сдохнуть от скуки.