Вообще в Австралии есть два главных города. Первый - это Сидней. А второй - это не столица Канберра (Канберра - это вообще как райцентр). Второй по главности город в Австралии - это Мельбурн.
И между Мельбурном и Сиднеем есть своего рода противостояние. Сиднейские косо смотрят на мельбурнских, что те со своим эстетством совсем границ не чуют. А мельбурнские в ответ кивают на сиднейских, что те со своим мещанством могли бы и помолчать. Короче, ситуация абсолютно идентичная отношениям между Питером и Москвой в России.
Мельбурн - определенно культурная столица Австралии. В Мельбурне все очень культурно. Культуры в нем хоть отбавляй. А где есть культура, там есть и субкультура. Так вот по уровню развития субкультутры Мельбурн вполне можно сопоставить с Лондоном, например, или Сан-Франциско.
Короче, здесь будет про стрит-арт. Много-много фотокарт.
( Пыщ-пыщ...Collapse )
Мельбурн великолепен, красив и невероятен. Он потрясающий, удивительный, замечательный, уютный и удобный. И еще много-много какой.
Я сейчас соберусь и напишу тут про Мельбурн.
А тем временем художество «Поцелуй» вот уже пару месяцев как прибыло в город Ноксвиль, штат Теннесси, США и висит на стене в обычной американской квартире.
Я в москве. По крайней мере до марта.
Обзор литпрома:
Вообще, можно подумать, что я вдруг увлекся психологией и страсть как хочу повелевать людьми.
На этом литературный кружок прощается. До новых встреч.
Если не знать, что на улице минус тридцать четыре градуса наверняка, то может показаться, что там всего минус тридцать. Минус тридцать - это такой психологический рубеж, за которым детали уже перестают иметь значение. Ведь по сути, не так важно - минус тридцать четыре или минус тридцать шесть. Ты просто знаешь, что все, там пиздец.
При минус двадцати девяти ты еще спокоен перед выходом на улицу и даже можешь себе позволить несколько небрежно повязать шарф, не в три слоя, а в два. Но, если тебе говорят, что вокруг стало минус тридцать, то немедленно хочется затянуть шарф покрепче, чтобы его хватило еще на один оборот. Когда в такую погоду выходишь на улицу из помещения, то холод сначала чувствуешь обонянием, хотя он, вообще-то никак не пахнет. Просто, когда носом втягиваешь холодный воздух, такое ощущение, что тебе вставляют туда палочки и пытаются выковырять ими мозг.
Мама очень рада моему приезду. Теперь ей есть с кем переставлять полочки, вкручивать шурупчики, красить потолки и стены и менять лампочки. Моя мама - очень тонкий психолог. Она говорит: "Сынок, давай переставим эту полку?" Я говорю: "Ну хорошо, давай". "Почему бы собственно и нет? - спрашиваю я уже себя. - Трудно мне что ли, если мама попросила?"
Мы переставляем полку, и оказывается, что стена, которая находилась за ней, уже потемнела от времени и ее нужно красить. Ну ладно, подумаешь - покрасить стену. Трудно мне что ли? Мы красим стену, и оказывается, что она теперь отличается по цвету от всех остальных стен и их тоже нужно красить. Стиснув зубы, мы красим все стены, и теперь уже на всем этом фоне невыгодно проявляет себя потолок.
Я прихожу в магазин и спрашиваю краску для потолка. Обычную белую краску. Для потолка. Казалось бы, что может быть проще? Мне показывают стену из банок краски и говорят: "Вот, это у нас для потолка". Я спрашиваю: "А в чем разница?" И тут мне начинают срать в мозг: "Вот эта супербелая, а вот эта белоснежная. Вот тут глянцевая, а тут матовая. Вот эта немножко белит, а тут универсальная". А я не понимаю, в чем разница между белоснежным и супербелым. Мне просто надо, чтобы потолок, блять, был белым. Казалось бы, что может быть проще?
Если бы мама сказала мне сразу: "Сынок давай переставим полку, покрасим все стены, потом потолок, вставим все лампочки, где не светит, выровняем все неровности где неровно, и вкрутим все шурупчики, где не вкручено?", я бы сказал: "Мама, опомнитесь, прошу", сослался бы на небывалую занятость и не появлялся бы дома, а потом бы просто уехал. А так я переставляю полки, крашу стены, ретуширую потолки, вкручиваю, ввинчиваю, прибиваю и выравниваю. Моя мама - очень тонкий психолог.
Так вот. Мы переставляем полку на новое место, и я прикручиваю ее к стене. Если вкручивать шуруп в стену в произвольном месте, то шанс попадания в проводку невероятно, ничтожно мал. Но я предпочитаю думать так: когда вкручиваешь шуруп в стену, то вероятность попадания в проводку определяется так - ты в нее либо попадешь, либо нет. Потому что признавать, что я - настолько невезучий мудак, и из миллиона вариантов, куда вкрутить этот сраный шуруп, я выбрал именно тот единственный, при котором я отключу свет во всей квартире и мы будем долбить стену, чтобы менять провода, я отказываюсь.
Любич.
Рисовать в самолете довольно неудобно. Но, когда летишь сутки, можно и потерпеть, чтобы не сдохнуть от скуки.
Зато теперь я знаю, что посылки надо тщательно упаковывать и страховать.
Едем в такси. Водитель такой: "Ну куда вот ты вылез на перекресток, блять, крокодил ебаный! Извините за мат, пожалуйста."
( Read more...Collapse )
А зачем занимать свое место на взлете и на посадке? А чтобы, если самолет разобьется, то с твоим опознанием меньше возились.
Летать в Рождество - самое оно. Желающих мало, самолет пустой, хочешь, по салону гуляй, не хочешь, собери себе кровать и спи.
Я во Франкфурте. Тут в аэропорту немчики - пупсики. Все говорят на английском, все тебе расскажут и покажут. Правда, чуть багаж свой тут не просрал и интернет дорогой.
Я воспользовался своим конституционным правом.
- Ну что там? Что там в Мельбурне?
Я в Мельбурне, штат Виктория.
Тут красиво. Совсем как в Европе.
Однажды я угостил Зарину кексом, который испек накануне. Зарина его ела и запивала чаем, а потом спросила, где я все таки такой купил, потому что поверить, что я сделал его сам, она отказывалась.
Сначала я хотел расстроиться, но потом подумал, что это невероятный комплимент. Ни до, ни после того случая так тонко никто в жизни меня не хвалил.
А теперь к делу.
Неофициальный символ страны - овца.
( Дальше большеCollapse )
Разговаривать на неродном языке - это как есть китайскими палочками. Поначалу выходит как-то неуклюже, неправильно, палочки постоянно встают враскоряку, и вообще очень неудобно. Получается брать только большие куски, потому что маленькие падают, и на тарелке остается очень много недоеденного риса, как недосказанных мыслей. Конечно, со временем привыкаешь, демонстративно берешь палочки с первого раза, уже подбираешь даже отдельные рисинки. Но иногда, блять, так и хочется все таки попросить вилку во время еды.
Каждую неделю только лучше и лучше.